Ночь. Холодная луна сеет свой свет. Тишина. Парк. В этой тишине слышно гулкое биение сердца. Сердца, забывшего слово любовь. Лёд вместо него.
Женщина с короткими фиолетовыми волосами остановилась напротив самого большого дерева. Осень давала о себе знать. Ветер оставлял лёгкую рябь на глади реки под деревом. Дерева Мира. Рубиновые глаза прорезали воздух и остановились на желтом листике. Он так отчаянно цеплялся за ветку, но ветер, в конце концов, заставил его сорваться. Он играл с ним, описывая им причудливые пируэты. Последний взмах, последний штрих, и листок подхватила рябь реки. Мотоко слабо улыбнулась. Этот листок напомнил ей её же саму. Она также отчаянно цеплялась за свою любовь, но, в конце концов, ревность другого «сорвала» её от него, и её вместо реки, подхватила и понесла грусть.
Сейчас все его слова, все его ласки, казались ей сладким сном. Таким сладким и таким нереальным. За что? Почему? Даже здравый рассудок не дал ей ответов.
Только сейчас Мотоко поняла что плачет. Ветер иссушал мокрые дорожки оставленные слезами. Тёплая слёза обогрела её щеку. Она удивленно смахнула её и посмотрела на тыльную сторону ладони. Она блестела при свете луны. Такой единственной, такой одинокой, как и Мотоко.
Мотоко прошла мимо дерева, рядом с которым оставила так много воспоминаний.
Вот они, Бато и Мотоко, сидят под деревом. Бато заботливо постелил свою куртку и посадил на неё Мотоко, чтобы она не простудила почки. А сам сел на твёрдую землю. Он нежно обнял её. Её рука покоилась на его груди. А другая рука обнимала его за талию. Рука Бато тоже была где-то на уровне талии. А второй он перебирал её шелковистые волосы. Она зажмурилась от удовольствия. Бато улыбался нежной, доброй и искренней улыбкой. Прошедшее счастье.
Мотоко шла по парку. Слезы успевали лишь заблестеть при свете полной луны, как их уже сменяли новые. Они жгли, они попадали на губы, и, слизнув, их она чувствовала горечь. Каждая частица её души стремилась к тем счастливым временам. Каждое дыхание давалось с трудом. Ноги всё несли к тем местам, где они раньше бывали вместе. Прошедшее счастье.
Ей хотелось кричать, заплакать, зарыдать по-настоящему. Но она не могла дать волю чувствам. Из-за боли в сердце она не могла сделать даже этого. Заплакать,… чтобы он пришёл…
Её взору предстало ещё одно воспоминание…
Они поссорились. Так сильно, в первый раз. Они кричали до хрипоты. Мотоко не выдержав ушла, громко хлопнув дверью. Как и сейчас она пришла сюда. Каждая новая слеза, гневно смахивалась с лица. Но сев на скамейку она не выдержала. Плечи содрогались. Всё тело дрожало от обиды и боли. Сердце сжимало в тиски. Горячие слёзы, сквозь пальцы падали на землю. Тогда она не заметила, как её кто-то обнял. И только услышав, милый сердцу и душе баритон, она прижалась к нему. Она крепко обняла его двумя руками и плакала. Бато что-то говорил, гладил по голове. Он услышал, он пришёл! Тогда она думала, что он всегда с ней. Футболка начала болезненно холодить его кожу. Но он лишь крепче прижал её к себе. Стук его сердца, его голос, его руки. Они успокаивали, давали надежду. Он сказал тогда, что его сердце всегда с ней, и что он никогда её не оставит. Просил прощенья. А когда он её поцеловал, исчезло всё…
Все обиды, вся боль, все страхи… во всём мире были лишь он и она. Он аккуратно вытер с её лица слезы, укутал в свою большую куртку её миниатюрное тело и, прижимая к себе, повёл домой.
Ещё слеза… так невыносимо вспоминать всё это… Бато…
Грусть сжигала её изнутри. Вместо сердца осколки, вместо души зияющая пустота.
На этот раз она не переживёт!
Она вышла из парка, и, не зная, куда идёт, просто прорезала ночную тьму. Слёзы… беспощадные и жгучие… она не пыталась даже скрывать их… «пусть льётся, пусть, это всё теперь не важно…»
Она неожиданно для себя остановилась. Мотоко подняла голову и увидела кафе, в котором он сказал ей, что любит её. Она не выдержала и побежала. Просто побежала. Не видя и не зная куда…
Через несколько минут усталость дала о себе знать. Сквозь пелену слез, она увидела набережную. Она прислонилась к ограде, и две слезинки сорвались с её лица. Они полетели вниз. Не ведая куда, но вместе. 
Мотоко села на скамейку и всё также не могла отогнать от себя видения былых дней. Ей показалась знакомой эта скамейка. Она, сидя, повернулась назад и увидела на спинке её имя и имя Бато в сердечке.
Плечи задрожали. По лицу струились ручьи из слёз и боли.
Тогда они вместе, держась за руки, гуляли здесь поздним вечером. Почувствовав усталость, Мотоко попросила его присесть. Он согласился. А потом, его озарила внезапная идея.
- Давай оставим здесь свои имена! – на его губах была счастливая улыбка. Он любовно разглядывал столь милое его сердцу лицо. Сейчас оно выражало сосредоточенность и усталость.
- Это как-то по-детски, ты не находишь?
- Нет – он вытащил нож и написал сначала её имя, а потом своё. Имя Мотоко он выводил старательно, что бы получилась настолько красивое, как и она сама. А потом он заключил их имена в сердечку. Мотоко любовалась на его творение и уже не считала эту затею детской.
- Ну, как? – он спросил тихо, почти касаясь её губ своими.
- Мило – он поцеловал её. Нежно и осторожно. Но затем он перерос в более глубокий и страстный.
Это воспоминание как последний удар добил её. Она улыбнулась сквозь слёзы, но улыбка быстро погасла, уступая горечи.
Мотоко была не в силах подняться. Её разбитоё сердце было сейчас с ним. Нет, сердца больше нет. Его осколки сейчас так больно ранят её душу. Она встала, несмотря на усталость и боль. Ушедшая любовь.
Мотоко всё шла по набережной, когда её встретил рассвет. Ей было всё равно. Мир рухнул. Ничего не осталось. Её нет… нет в этом мире… её нет здесь…
Что она сделала, чтобы заслужить такое? Что? И как ей жить дальше?
Несмотря на свою боль, она издалека услышала его голос…
Она обернулась. Бато бежал к ней. Она улыбнулась и разрыдалась. Бато побежал быстрее, и через секунду оказался рядом с ней. Он обнял её. Его согретое курткой тело обжигало её холодные обнаженный плечи. Она вновь плакала, а он вновь обнимал её.
- Тихо, успокойся, я здесь, я рядом! Со мной как видишь, ничего не случилось! – его руки прижимали её к себе. Она обхватила его талии руками и, уткнувшись в грудь, плакала, как маленькая. Его руки гладили её по спине. Губы шептали нежные слова. Он повел её к скамейке. Они сели, но Мотоко всё ещё не отпускала его. Он, обнимая её, качался вместе с ней из стороны в сторону, пытаясь успокоить. Его холодные пальцы гладили по волосам. Через минуту, дрожь, сотрясавшая её, угомонилась. Миниатюрное тело прижималось к нему, ища защиты и тепла.
- Как ты меня нашёл? – её голос дрожал. Слёзы всё ещё застилали глаза.
- Я же сказал, моё сердце всегда с тобой.
- Но мне сказали…
- Не верь им! Я здесь!
- Но ведь…
- Тихо. Разве сердце не велело тебе верить в лучшее? – по его тону было заметно, что на его губах играет улыбка.
- Велело.
- А почему ты не слушаешься его?
- Не знаю… - его губы коснулись её холодных губ. Её руки обвили его шею кольцом. Этот глубокий, страстный и одновременно нежный поцелуй, собрал её воедино. Собрал осколки сердца, вернул душу, вернул надежду, вернул любовь…
Её рубиновые глаза смотрели на него с нежностью и любовью. За этот взгляд он мог бы весь мир перевернуть. Его руки заботливо стёрли последние остатки слёз, обогрели теплом лицо. Мотоко прижалась к нему, уткнулась в плечо и закрыла глаза. Он здесь… он не ушёл!